| [Форум] [Помощь] [Поиск] [Выйти] |
Добро пожаловать, ![[info]](userinfo.gif){kind=small} User
|
|
|
| ||
| Степочкину не везло. То на троллейбус опоздает, то на работу проспит, то в магазине обвесят или обсчитают. Сегодня невезение пришло к Степочкину из кабинета начальства. На столе зазвонил внутренний телефон, и секретарша противным голосом, почему-то произнося все слова в нос, прошипела: - Вас, Григрий Кстиныч, к директору. После обеда. Степочкин выслушал, положил трубку и принялся выдумывать причину, вследствие которой он смог бы к начальству не ходить. Причин не было. Степочкин почувствовал себя ущербным, никому не нужным, замученным, и ему стало себя жаль. "И какого лешего?.." – думал Степочкин. Работа не клеилась. Стояла работа. А Степочкин сидел и смотрел на то, как работа стоит. Вроде как бы безучастно, в то же время отмечая про себя, "ага... а ведь стоит работа-то ". От совершеннейшего безделья время до обеда тянулось бесконечно долго. Степочкин уже успел столько всего нехорошего о себе передумать, столько всего вспомнить, что даже глаз у него слегка стал дергаться. Легкое ли дело – начальство просто так не вызовет. Бог его знает, чего там, как там; et cetera, et cetera... После обеда вконец отчаявшийся Степочкин сидел в приемной. Начальство до себя покамест не допускало. Степочкин был бы рад, если б его никуда не впустили, а прогнали прочь; мол, иди – работай. Не тут-то было. Секретарша подняла трубку неожиданно заоравшего телефона, выслушала его, ответила, "минуточку" и кивнула Степочкину на дверь. Входи. Степочкин на ватных от ужаса ногах поплелся навстречу неизвестности. Начальство, как ему и положено, было не в духе. Плох тот начальник, который встречает своего подчиненного с приветливой улыбкой на устах. Плох тот подчиненный, который без страха входит в кабинет к начальнику. - Ну-с, Григорий Константиныч, - после минутной паузы изрекло начальство, - что ж это вы? - А что? – потея, почти шепотом, пробормотал Степочкин. - А вот что! Кто должен предоставлять развернутые отчеты о проделанной им работе? Я? Или, может быть, глубоко уважаемый Александр Сергеевич Пушкин? Ну так ведь он у нас не работал. И поэтому с него я ничегошеньки потребовать не могу. А с вас просто-напросто обязан требовать. - Так ведь... Я же предоставляю. Александр Борисович. Ведь... - Что, ведь? За последний квартал вы не отчитались ни единожды! Это, милый мой, не самый хороший показатель. Степочкин кивал головой и думал, и какой же все-таки кретин придумал эти отчеты? Ну на какой ... они, спрашивается, нужны? И без того ведь понятно, кто делом занят, а кто дурака валяет. В сущности, можно ведь обойтись и устным уведомлением... Ну и тому подобное. - Почему молчим? – полюбопытствовало начальство? - Александр Борисович, больше не повторится. Виноват. - Если еще раз мне придется вызвать вас к себе в кабинет из-за подобных пустяков, заработаете выговор с занесением. Надеюсь, понятно? Степочкин кивнул. Степочкину было понятно. Неожиданно ниоткуда к нему пришла мысль о том, что неплохо было бы ударить директора по голове чем-нибудь тяжелым. Степочкин ужаснулся про себя. Господи, да как такое возможно?! А мысль, тем временем, возвращалась к нему снова и снова. И чем больше Степочкин над нею думал, тем менее безумной она ему казалась. "А вот возьму сейчас, да и шандарахну его по башке вон той хреновиной", - глядя на внушительное пресс-папье, думал себе Степочкин в то время как начальство что-то нудно и с пафосом объясняло ему о важности такой формы контроля над коллективом, как отчет. Неожиданно начальство смолкло и устремило на Степочкина полный строгости взор. Степочкин на секунду отвлекся от собственных размышлений и, в свою очередь, посмотрел на начальство, "чего, мол, надо?" - Вы меня как будто не слушаете? – грозно спросило ответственное лицо. - От чего же? – изумился Степочкин, - я очень даже... собственно... Степочкин слегка смутился. - А мне кажется, что вы совсем о другом сейчас думаете, нежели о том, что я до вас донести пытаюсь. У Сепочкина вдруг закружилась голова. Закололо в сердце. Перед глазами потемнело. И страшный голос в голове медленно произнес: "Чего ты ждешь? Ударь эту гадину!!" Степочкин на негнущихся ногах медленно подошел к столу начальства, сгреб пресс-папье, замахнулся и, не обращая внимания на то, что начальство утеряло напрочь весь свой начальственный облик и кричит как поросенок, которому прищемили филейную часть; со всего маху рубанул тяжеленной вещицей по начальственной голове. Крик прекратился. Вместо крика из начальничьей головы потекла густая и, как показалась Степочкину, маслянистая красная жидкость. "Кровь", - подумал Степочкин с ужасом, - "Боже мой, что же я сделал?.." Степочкин положил пресс-папье на место, отдышался, обошел стол, над которым несколько мгновений назад возвышалось начальство и взял телефон. Набрал ноль два, дождался ответа диспетчера и загробным голосом пробубнил в трубку. - Приезжайте скорее, я, кажется, человека убил... И потерял сознание. Степочкину не везло. |
Отправил