| [Форум] [Помощь] [Поиск] [Выйти] |
Добро пожаловать, ![[info]](userinfo.gif){kind=small} User
|
|
|
| ||
| Роман не брал карандаш в руки больше недели. Планшет, туго заряженный белоснежными листами ватмана с немым укором смотрел из-за спинки дивана, задвинутый туда в вихре спешных приготовлений к позавчерашнему сабантую. Голова ныла, и хотелось пить. Так же хотелось, и спать и есть и вообще чего угодно, но работать не хотелось точно. Роман тоскливо посмотрел на календарь. Откладывать неизбежное ни какой возможности уже не оставалось. Подводить людей не хотелось. Да и деньги были получены и большей частью уже потрачены. Ой, как тюкнуло в затылке. Нда. Вчера мы конечно, того.. Все, все! отныне книги, соки, спорт привычно, но искренне клялся Роман. Тяжело вздохнув, он вытянул папку и быстро, почти не глядя, двумя пальцами нащупав на полке знакомый карандаш, с размаху ухнул на жалобно пискнувший диван. Ватман был хорош. Плотный чуть шероховатый и прохладный на ощупь с еле заметным желтоватым в свете настольной лампы отливом. Роман, прикрыв глаза, вдохнул его запах. Где-то в глубине чуть ниже сердца робко шевельнулся знакомый мягкий комочек. В последний раз, жалобно взглянув на число в календаре роман занес карандаш над чистым листом. Рисунок тягуче и уныло сопротивлялся. Грифель как будто потерявший зрение невпопад спотыкаясь, испуганно и не уверенно замирая, шаркал по листу ватмана. Приходилось постоянно подправлять его движение рукой. Но и рука за дни вынужденного бездействия как будто заросла жесткой неподатливой корой и решительно отказывалась понимать глаза. Кисть крепко и от того не ловко ухватившая старенький кохинор, и изо всех сил делавшая вид, что в первый раз его видит, и понятия не имеет, что он тут делает и чего вообще от нее хотят, между делом мелко вредничала основанием фаланги мизинца затирая вымученные штрихи. Плечо ныло и тихонько нудно жаловалось на то, что оно устало держать руку на весу. Ладонь, ехидно щурясь, норовила оставить на листе жирный след. Штрихи мягкого карандаша за все это время, похоже, совершенно забывшие о дисциплине расхлябанной соломой ложились куда попало, абсолютно не желая попадать на свои места. Вся работа, скрипя и кряхтя, шла вкривь и вкось. Роман, чертыхнувшись, бросил глухо ткнувшийся планшет в кресло. Быстро сходив на кухню, принес, натянув рукава на ладони вскипевший чайник. Сдвинув локтем от края стола кучей громоздившиеся на нем стеклянные и жестяные, в основном из-под кофе, банки, ощетинившиеся разнокалиберными принадлежностями для черчения и рисунка, коробки набитые баночками с гуашью тюбиками темперы и акварели и еще черти, откуда и когда взявшимися и не понятно для чего предназначенными мелочами, морщась и шипя от проступившего даже через рукава свитера жара кипящей воды поспешно поставил утробно булькающее и свистящее паром чудовище на освободившееся место. Умышленно долго размешивая сахар и потом, щурясь от оставленной в стакане ложки и цедя мелкие глотки горячего чая, роман собирался с мыслями глядя на чуть видные сероватые контуры наброска. Рисовать без настроения это мука. Думал он. Ни чего толкового из этого все равно не выйдет. Он хорошо это знал. Уж сколько раз так бывало - чуть схитришь, расслабишься совсем не много - всего то на день или два отложишь ручку или перо, всего то на чуть прервешь занятия - но ревнивому карандашу этого достаточно. Здравствуйте ватные руки, здравствуй паршивое настроение. Тут ни чего уже не поделаешь. Отмолить грехи можно только измором, усмиряя не покорные руки и грифель. Накидывать наброски, вымучивать форму до тех пор, пока неожиданно ты не поймаешь себя на мысли, что ты уже больше не думаешь о технике. Что техника теперь уже работает сама по себе. Ты вдруг понимаешь, что рука, эта корявая, упрямая бестолочь забыла о вашей вражде, и увлеченно работает сама по себе. Что мысли не заняты более высчитыванием пропорций и не отвлекаемы на жалобы уставших ног и затекшей спины. Не заметно приходит ощущение того, что все получается само собой. И наступает то, наверное, самое счастливое состояние радостного подъема. Когда ты захлебываешься удачей и все что бы ты ни помыслил лишь сделать легко и ловко тут же сами собою как будто и без твоего вообще участия воплощают увлеченные кисть и карандаш. Ты работаешь как сумасшедший, боясь опоздать и упустить хоть секунду этого счастья. Скажу вам честно только в это время, и делаются вещи. Перед тем ты лишь готовишь поле боя, потом убираешь и хоронишь убитых, собираешь трофеи и врачуешь раненых. Исход же сражения определяется именно в эти вневременные промежутки. Простите меня мои терпеливые родные и добрые мудрые мои друзья. Сколько раз в такие минуты я грубо рявкал на вас имевших несчастье подвернуться мне под руку. Но разнообразные предметы, которые я запускал в вас при этом я все же бросал не прицельно, надеюсь, это может быть мне засчитано как смягчающее вину обстоятельство. Не допитый, уже остывший стакан привычно забыто стоял на полу. Резко стянутый через голову и, не глядя за спину брошенный свитер, повис на спинке кресла. Вдоль стены в ряд выстроились самодельные фанерные планшеты, обтянутые листами ватмана. Напротив них сидя на корточках и прикрыв нижнюю часть лица, ладонями чуть раскачиваясь, довольный Роман с красными и слезящимися от утомления глазами придирчиво вел смотр своим вновь испеченным почтительно застывшим войскам. В дверь позвонили.. |
| ||
| ...с нетерпением жду продолжения;) |
| ||
| спасибо. :) |
Отправил